Как ранее писала «АГ», Президиум Верховного Суда утвердил последний в 2019 г. Обзор судебной практики № 4. Более 30 пунктов документа разъясняют сложности, возникающие у арбитражных судов при рассмотрении экономических споров. Эксперты прокомментировали «АГ» наиболее интересные позиции ВС.
Вопросы банкротства
В п. 18 обзора Суд указал, что неисполнение бывшим руководителем обязанности передать документацию должника из-за объективных факторов, не находящихся под контролем экс-директора, не может свидетельствовать о наличии интереса такого руководителя в сокрытии соответствующей информации и, соответственно, являться основанием для применения презумпции вины в доведении должника до банкротства.
Юрист по проектам в области банкротства юридической фирмы VEGAS LEX Валерия Тихонова отметила, что в данном деле ВС подробно раскрывает смысл презумпции, согласно которой непередача руководителем арбитражному управляющему документации должника указывает на наличие причинно-следственной связи между действиями руководителя и невозможностью погашения требований кредиторов. «В большинстве случаев суды формально подходили к оценке данной презумпции. Непередача документации воспринималась как прямое нарушение положений Закона о банкротстве. Доказать отсутствие вины в таком случае было практически невозможно, учитывая, что контролирующие лица часто игнорировали запросы управляющего, предшествующие заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности», – рассказала Валерия Тихонова.
Комментируемое определение прямо указывает, что если передача документов не состоялась из-за обстоятельств вне зоны контроля директора, то рассматриваемая презумпция не подлежит применению, подчеркнула эксперт. Кроме того, в данном деле ВС прямо указал, что управляющий обладает достаточными полномочиями для получения изъятой документации. Действуя разумно и добросовестно, управляющий мог направить запросы в правоохранительные органы, чтобы своевременно получить необходимые документы, однако вместо этого он подал заявление о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности, что вызывает сомнения в его добросовестности, добавила Валерия Тихонова. «Таким образом, и руководитель, и управляющий обязаны принимать меры для получения изъятой документации. Направляя обособленный спор на новое рассмотрение, ВС обоснованно указал на необходимость проверить действия управляющего и руководителя на предмет добросовестности. Полагаю, данная позиция будет способствовать качественному обмену информации между руководителем и управляющим в рамках процедуры банкротства», – заключила эксперт.
Адвокат, партнер АБ «КРП» Виктор Глушаков согласился с тем, что в судебной практике сформирован подход, согласно которому в отношении руководителя должника, который не передал арбитражному управляющему необходимую информацию и документы, действует презумпция вины в доведении должника до банкротства.
Эксперт отметил, что практически в каждом споре о привлечении к субсидиарной ответственности бывшего руководителя заявители ссылаются на неисполнение таким лицом обязанности по передаче документации. При этом процессы по истребованию документов инициируются арбитражным управляющим, как правило, под влиянием заинтересованного кредитора, с целью создания положительной преюдиции, позволяющей в последующем ссылаться на недобросовестность бывшего руководителя, добавил адвокат. «Разъяснение ВС облегчает процесс доказывания для лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, поскольку исключает формальный подход, который позволял при наличии факта непередачи документов арбитражному управляющему, говорить о безусловной виновности ответчика», – подытожил Виктор Глушаков.
В п. 19 обзора отмечено, что акты взаимозачета не могут быть оспорены по правилам об оспаривании сделок, совершенных с предпочтением (ст. 61.1 Закона о банкротстве), если такие акты носят сверочный характер и констатируют объем исполненного каждой стороной в рамках одного обязательства при эквивалентности встречных представлений.
Виктор Глушаков обратил внимание на то, что в попавшем в обзор споре оценивались отношения, вытекающие из договора участия в долевом строительстве. При этом ВС исходил из того, что обязательства сторон были исполнены до введения процедуры банкротства, а акты взаимозачета лишь подтверждали этот факт. «Интересно, можно ли подобный подход распространить на иные отношения? Например, на случай, когда взаимные денежные обязательства существовали до начала процедуры банкротства, а акты зачета встречных требований были подписаны в период подозрительности сделок, и при этом стороны не имели претензий друг к другу и считали обязательства погашенными, руководствуясь, например, деловой перепиской?» – задался вопросом эксперт.
Он отметил, что описанная ситуация, бесспорно, не тождественна представленной в п. 19 обзора. «Однако насколько целесообразно обязывать компанию возвращать деньги в конкурсную массу и включаться в реестр требований кредиторов при наличии взаимных обязательств, которые стороны считали исполненными? Любопытно, будут ли суды расширительно толковать данное разъяснение», – размышляет адвокат.
Валерия Тихонова напомнила, что ранее в п. 19 Обзора судебной практики № 2 за 2018 г. ВС закрепил подход, запрещающий в деле о банкротстве подрядчика оспаривание по ст. 61.3 Закона о банкротстве действий, направленных на установление сложившегося в пользу заказчика сальдо взаимных предоставлений по договору подряда. «В п. 19 Обзора № 4 за 2019 г. Суд фактически распространил указанное правило на любые другие сделки», – отметила эксперт.
Она пояснила, что если оспариваемые документы, поименованные как акты взаимозачета, фактически констатировали объем осуществленного обеими сторонами исполнения по единому договору, внося определенность в состояние расчетов между ними, то они не подлежат оспариванию в рамках дела о банкротстве. Такие акты получат иммунитет от оспаривания, если они подписаны по единому договору, сами по себе не влекли наступление правовых последствий, не опосредовали выбытие из имущественной сферы должника какого-либо актива, а носили сверочный характер, т.е. не являлись самостоятельными сделками, добавила Валерия Тихонова.
Кроме того, отметила она, ВС подчеркнул, что в рассмотренном им споре исполнение должника по единому договору носило первоначальный характер, а не последующий, т.е. в такой ситуации в принципе отсутствовал признак предпочтения (ст. 61.3 Закона о банкротстве). По мнению эксперта, сформулированная в п. 19 обзора позиция в целом позволит защитить подобные акты взаимозачета, подписанные должником с независимыми контрагентами. «Вместе с тем недобросовестные и аффилированные с должником лица могут воспользоваться данным способом, чтобы избежать необходимости погашения в конкурсную массу задолженности перед должником путем создания искусственной встречной задолженности и подписания документа, якобы фиксирующего взаимные обязательства», – обозначила существующий риск Валерия Тихонова.
Согласно п. 20 обзора установленное п. 5 ст. 37 Закона о банкротстве правило о том, что при подаче должником заявления о собственном банкротстве он не вправе предлагать саморегулируемую организацию и кандидатуру арбитражного управляющего, на основании п. 1 ст. 6 ГК применяется по аналогии в ситуации, когда кандидатура управляющего и СРО предложены заявителем, аффилированным по отношению к должнику или имеющим возможность иным образом определять его действия.
«На мой взгляд, это великолепное разрешение ситуации “контролируемого” банкротства, когда имеется интерес в назначении “своего” арбитражного управляющего, – сказал Виктор Глушаков. – Я неоднократно наблюдал ситуации, где кредиторы начинали конкурировать за право ввести в отношении должника процедуру банкротства. Тенденциозным является пример, когда процедура банкротства вводится заинтересованным или аффилированным кредитором с целью поставить у руля процедуры “нужного” должнику арбитражного управляющего». По его мнению, несмотря на примитивность данного способа, он все еще является эффективным.
Адвокат указал, что разъяснение ВС позволяет добросовестным кредиторам защитить свои права на стадии назначения арбитражного управляющего и избежать контролируемого должником банкротства.
Еще одним важным выводом п. 20, по мнению Виктора Глушакова, является указание на то, что отказ раскрыть мотивы выбора арбитражного управляющего или СРО приравнивается к признанию факта заинтересованности. Кредитор вправе предложить кандидатуру арбитражного управляющего или СРО, но обязан объяснить, почему он сделал именно такой выбор, добавил эксперт. «В подходе высшей судебной инстанции все больше разумной логики и меньше формализма. К сожалению, высокая загруженность и обилие информации не позволяют арбитражным судам нижестоящих инстанций применять подобные подходы так, как это задумано Верховным Судом и описано в обзоре», – с сожалением отметил адвокат.
В свою очередь партнер, руководитель практики банкротства юридической фирмы «Арбитраж.ру» Александр Стешенцев обратил внимание на тот факт, что 26 декабря 2018 г. в Дополнении к п. 27.1 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом ВС 20 декабря 2016 г., Суд указывал, что временным управляющим в деле о банкротстве не может быть лицо, кандидатура которого предложена кредитором, аффилированным по отношению к должнику.
«Включив в Обзор судебной практики ВС № 4 за 2019 г. п. 20 в предложенной редакции, Суд последовательно раскрыл, что правоприменитель понимает под “возможностью иным образом определять действия должника”, тем самым предоставив добросовестным и незаинтересованным по отношению к должнику участникам дела о банкротстве дополнительный серьезный механизм для борьбы с “контролируемыми” процедурами банкротства», – поделился своим мнением Александр Стешенцев. В том же документе отмечено, что аналогичный подход применим и в ситуации, когда кандидатура временного управляющего, саморегулируемой организации предложены лицом, которое при отсутствии формально-юридических признаков аффилированности имеет возможность давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия.
Юрист по проектам в области банкротства юридической фирмы VEGAS LEX Станислав Шибулкин также обратил внимание на тот факт, что п. 20 обзора подтверждает и развивает правовую позицию, выраженную в п. 27.1 Обзора, утвержденного Президиумом ВС 20 декабря 2016 г. По мнению эксперта, позиция Суда направлена на предотвращение конфликта интересов между арбитражным управляющим и конкурсным кредиторами, а также на предоставление дополнительных гарантий независимым кредиторам должников, в том числе что арбитражный управляющий не будет в приоритетном порядке отстаивать интересы должника в ущерб интересам кредиторов.
«Данную тенденцию следует расценивать позитивно, поскольку ВС РФ последовательно развивает позицию, направленную на защиту прав независимых кредиторов и уменьшение влияния должника и аффилированных с ним лиц на процедуру банкротства», – добавил Станислав Шибулкин.
ВС защитил права арендаторов государственных земельных участков
В п. 22 Верховный Суд указал, что отсутствие предусмотренного договором уведомления от арендодателя об изменении регулируемой арендной платы не освобождает арендатора от обязанности заплатить за аренду в размере, установленном соответствующими нормативными правовыми актами, но в силу положений ст. 406 ГК РФ позволяет ему оспаривать правомерность начисления арендодателем неустойки за нарушение сроков внесения этой платы.
Ведущий юрист Содружества земельных юристов Марина Строкань рассказала «АГ», что в арендных правоотношениях с участием публичного субъекта к арендатору предъявляются повышенные требования в части осмотрительности при исполнении обязанности по внесению арендных платежей. «Судебная практика Верховного Суда сформировала четкую позицию по вопросу уведомления арендатора об изменении арендной платы в связи с корректировкой нормативных правовых актов, регулирующих порядок расчета такой платы, и необходимости заключения дополнительного соглашения», – сообщила эксперт.
Марина Строкань пояснила, что, поскольку размер арендной платы за публичные участки корректируется в связи с изменением соответствующих нормативных правовых актов, не направление арендодателем уведомления об изменении арендной платы не имеет правового значения для разрешения спора в части взыскания основного долга. «Добросовестность арендатора и его платежная дисциплина обусловлены на сегодняшний день степенью его самостоятельности в своевременном получении информации об изменении порядка расчета арендной платы. Договоры аренды с публичными органами действительно предусматривают обязанность арендодателя направлять соответствующее уведомление об изменении порядка, на что обращает внимание и Верховный Суд, однако риск неблагоприятных последствий неисполнения этой обязанности все же несет арендатор», – указала юрист.
Соответственно, в арендных отношениях с публичным субъектом арендатору следует держать на контроле вопрос изменения порядка определения арендной платы, в случае неполучения уведомления, резюмировала она. В то же время, подчеркнула Марина Строкань, расширяя сферу ответственности арендатора, Верховный Суд оставил за ним право оспорить начисление арендодателем неустойки за нарушение сроков внесения арендной платы. Судебная коллегия исходит из того, что арендодатель, не направивший арендатору соответствующее уведомление, теряет право требовать неустойку как просрочивший кредитор в соответствии со ст. 406 ГК, отметила эксперт.
«Для применения данной нормы и освобождения должника от ответственности необходимо, чтобы просрочка кредитора лишила должника возможности надлежащим образом исполнить свое обязательство. Позиция коллегии представляется логичной: своевременное внесение арендной платы арендатором возможно при исполнении обязанности арендодателя по направлению уведомления. Отсутствие уведомления не снимает обязанности по выплате арендных платежей, однако делает невозможным соблюдение сроков, в связи с чем требования о взыскании неустойки за просрочку платежей не будут иметь правовых оснований», – прокомментировала подход ВС Марина Строкань.
При этом, по ее словам, существует и иное мнение. Так, Первый арбитражный апелляционный суд в Постановлении от 21 октября 2019 г. по делу № А43-16651/2019 посчитал, что именно на должнике лежит первичная обязанность совершения необходимых действий и принятия разумных мер по исполнению обязательства. Суд счел правомерными требования о взыскании неустойки, поскольку ответчик для исполнения своей обязанности по внесению арендных платежей, действуя добросовестно, мог обратиться к истцу за получением уведомлений об изменении размера и порядка начисления размера арендной платы. То обстоятельство, что истец не уведомил арендатора об увеличении размера арендной платы, как это предусмотрено договором, по мнению Первого арбитражного апелляционного суда, не может рассматриваться как просрочка кредитора, поскольку арендная плата является регулируемой, изменение условий договоров аренды произошло независимо от воли сторон договоров аренды и без внесения в текст договоров подобных изменений.
«Такую прокредиторскую позицию сложно назвать справедливой, поскольку баланс интересов сторон при такой расстановке сил явно нарушается, за арендодателем фактически закрепляется возможность злоупотребления в части неуведомления арендатора. Ограничение арендодателя в праве взыскания неустойки за просрочку обязательства по арендной плате, транслируемое Верховным Судом в обзоре, в большей мере соотносится с принципом добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений», – заключила Марина Строкань.
Подробнее: https://www.advgazeta.ru/novosti/eksperty-prokommentirovali-razyasneniya-vs-po-ekonomicheskim-sporam...
Контактная информация
+7 (495) 644-47-67
Основной офис: Москва, ул. Неверовского, 10, стр.3, БЦ "Crosswall", 2 этаж, офис 201.
5 минут пешком от м. "Парк Победы"
Пишите нам: info@zem-advokat.ru
https://zem-advokat.ru/in-media/advokatskaya-gazeta-experts-commented-on-clarifications-of-the-supreme-court-for-economic-disputes-o/
from
https://zem-advokat.ru/in-media/advokatskaya-gazeta-experts-commented-on-clarifications-of-the-supreme-court-for-economic-disputes-o/
